Отрывок из статьи Чарльза Диккенса 1848 год. Перевод И. Гуровой.
Правительство недавно опубликовало весьма замечательный документ,
наводящий на интересные размышления и содержащий много важных доказательств
тесной связи преступности с невежеством. Это отчет о количестве людей,
арестованных лондонской полицией, судимых, отпущенных на свободу и
осужденных в 1847 году; кроме того, к нему приложены сравнительные данные с
1831 по 1847 год включительно.
Особенно примечательно в этих таблицах огромное число тех, кто не
занимается никаким ремеслом и не имеет никакой профессии, - оно достигает в
круглых цифрах одиннадцати тысяч ста из сорока одной тысячи мужчин и
семнадцати тысяч ста из двадцати тысяч пятисот женщин. Из этих последних
девять тысяч не умеет ни читать, ни писать, одиннадцать тысяч только читают
или с грехом пополам и читают и пишут, и всего лишь четырнадцать умеют и
читать и писать хорошо! Общее число неграмотных среди мужчин достигает
тринадцати тысяч из сорока одной, и только сто пятьдесят человек из
остальных двадцати восьми тысяч читают и пишут хорошо; прочие же умеют
только читать по складам, как маленькие дети, или читают и пишут с
грубейшими ошибками. И вот это-то уже много лет зовется в Англии "образованием"! С тем же успехом этим избитым словом можно было бы
обозначить хотя бы чайник.
Следует помнить, что в рассматриваемых документах всеобщее невежество
преступников всячески умаляется и к познаниям этих несчастных проявляется
большая снисходительность. Невежественный человек не сознает своего
невежества - это общее правило. Нам известно множество убедительных
примеров, когда преступники с полной искренностью заявляли, что умеют хорошо
читать и немного пишут, а на деле даже букварь оказывался им не по силам.
Среди упомянутого огромного числа женщин, не имеющих ни ремесла, ни
какого-либо занятия (семнадцать тысяч из двадцати), почти ни одну никогда не
обучали ведению хозяйства или простейшему шитью. Ежедневный опыт наших
крупнейших тюрем показывает, что в этом отношении женщины, постоянно в них
попадающие и вновь возвращающиеся, столь же несведущи, как и в искусстве
чтения и письма или в вопросах нравственности, которую несет с собой
грамотность. И перед лицом подобных ужасных фактов всевозможные христианские
секты и вероисповедания продолжают свои распри, предоставляя и без того
полным тюрьмам снова и снова наполняться людьми, которые впервые познают
блага образования в этих мрачных стенах!
Несомненно, давным-давно устарело представление о том, что образование
для народа исчерпывается уменьем спотыкаясь читать слова - букву за буквой и
слог за слогом, подобно дрессированной свинье, - или выводить кривые палочки
и крючочки с наклоном вправо. Давно пора с корнем вырвать самодовольную
уверенность в том, что бессмысленная долбежка катехизиса и заповедей снабдит
бедных паломников достаточно прочными подметками, чтобы миновать Трясину
Уныния, достаточно крепким панцирем, чтобы выдержать натиск Великанов
Срази-Добро и Отчаяние, и доставит их в подобии парламентского поезда для
пассажиров третьего класса прямо к дивным Вратам Града. Если эту уверенность
не истребить, она повергнет всю страну во мрак. Бок о бок с Преступлением,
Болезнями и Нищетой по Англии бродит Невежество, оно всегда рядом с ними.
Этот союз столь же обязателен, как союз Ночи и Тьмы. ........
...........
когда Евангелие превращается в истрепанный сборник пошлых прописей, хуже
этого трудно что-либо придумать. Да, спасти нас могут только такие школы,
проникающие на самое дно общества, чтобы очистить его. Своим девизом они
могут сделать слова Мора: "Пусть государство предупреждает злодеяния и
уничтожает поводы к нарушению законов заботами о благе своих подданных, а не
смотрит равнодушно, как количество преступлений все возрастает, чтобы затем
карать за них".